(Речь постояльцев приюта «Рассвет» изобилует ругательствами. Согласно закону, публиковать в СМИ нецензурные выражения нельзя. Поэтому в скобках мы даем законные определения таких выражений, которые при общении с нами использовали люди из Афонино).
До Афонино не на внедорожнике не добраться. Знаменитая на всю Россию полузаброшенная деревня, в которой 14 лет назад бывшая учительница Валентина Овчинникова открыла приют «Рассвет» для обездоленных людей, находится посреди леса, в 2,5 км от жилой деревни Урманово.
Табличку с названием деревни Валентина Овчинникова сделала сама. Фото: Владимир Яновский, «ПН».До Афонино ведет не дорога, а, говорят местные, направление. Наша «Нива» погружается в яму, полную жижи, и буксует сразу, как мы съезжаем с урмановской дороги. Нет хорошего подъезда и к самому Афонино. Поэтому часть пути нам приходится идти пешком.
«Рассвет» занимает в Афонино шесть домов. Один из них принадлежал родителям основательницы приюта, другие, по ее словам, она выкупила у бывших односельчан. Из местных, кстати, в Афонино живут несколько человек: многодетная семья и старенькая бабушка.
История Валентины Овчинниковой
Днем 10 ноября, когда мы приезжаем в Афонино, Валентина Овчинникова спит. Сонная, на босу ногу она выходит из спальни и извиняется за внешний вид. Объясняет, что до этого ее четыре дня допрашивали полицейские, поэтому и чувствует себя плохо.
Валентина Овчинникова выходит к нам босая. Одна из ее подопечных — Света — надевает ей носки. «Ну-ка, Светочка, покажи, что ты умеешь!» — говорит ей хозяйка приюта. Фото: Владимир Яновский, «ПН».Заявление в полицию на основательницу приюта написал начальник местного территориального управления Минсоцразвития Пермского края Григорий Мехоношин. Валентину Овчинникову проверяют на незаконную предпринимательскую деятельность и незаконное лишение свободы 36-летней Светланы из поселка Майкор.
— Мехоношин подговаривает людей из приюта уехать, — рассказывает она. — Зуб у него какой-то на меня! А, может, и зависть! А какой я предприниматель? Я — благотворитель, руку помощи нуждающимся протягиваю! МЧС быстрого реагирования!
Бойкая, острая на язык Валентина Овчинникова дает понять, что в обиду себя не даст. Она приглаживает руками взлохмаченные короткие седые волосы и запевает: «Ни вблизи, ни вдали я не знаю Земли…». Из-за любви к песням, рассказывает хозяйка приюта, она в своем время и осталась без работы.
Оказывается, в Афонино Валентина Овчинникова вернулась не потому, что ее муж отказался принимать сирот, которых она взяла из детдома, а потому, что ее уволили из школы, и она осталась без средств к существованию. Сначала с детьми она жила в Капилино, а потом приехала в Афонино.
— Я же в школе вела кружок для детей. У нас был свой ансамбль. Мы много где выступали, первые места занимали, — вспоминает Валентина Овчинникова. — Но как-то директор запретила нам ехать на фестиваль, а мы все равно уехали. И не зря! Нас признали лучшими! Но когда вернулись, меня вызвали на ковер и вместо того, чтобы поздравить, отчитали! Мне так обидно стало. Слезы градом шли. Больше на работу я выйти не смогла.
Тогда же она взяла из приюта двух сирот — Мишу и Алену. Позже к ним в Афонино приехал их отец Николай Баяндин, который вышел из тюрьмы. Это, по сути, и положило начало приюту «Рассвет».
— В общем, тех, кто оказался никому не нужным, я начала забирать к себе, — подытоживает Валентина Овчинникова. — Я их подобрала, отмыла, одела, накормила, и теперь соцзащита у меня их хочет забрать. А где они раньше были, а? Вот, например, когда над этой Светой девки и парни в Майкоре издевались?
История Светочки
Света просит сфотографировать ее именно с котом, который живет в Афонино. Фото: Владимир Яновский, «ПН».Света, о которой говорит Валентина Овчинникова, сидит рядом. Маленькая (ростом не выше 1,20 см), худая — она больше похоже на ребенка. Тоненьким голоском Света говорит:
— А можно я вас потом провожу?
Валентина Овчинникова рассказывает, что нашла Свету в Майкоре четыре года назад.
— Ну-ка, Светочка, расскажи, что ты там делала? — просит воспитанницу она.
Света отвечает:
— В Майкоре? Пиво пила, спирт пила, на танцы ходила, (нецензурное обозначение процесса совокупления)… с девками. Они меня раздевали, — рассказывает Света.
Валентина Овчинникова объясняет, что «Света — инвалид с детства», «у нее мышление как у ребенка», «жила в Майкоре с братом и сестрой, коммунальные платежи они, видимо, не оплачивали, вот их администрация и выгнала на улицу».
— Тут я Палне помогаю, рисую, бабок в бане мою, — перечисляет Света, подмигивает и протягивает свои ручки, чтобы обняться.
Сейчас, объясняет Валентина Овчинникова, она намерена добиться признания Светы дееспособной, поскольку руководство местного Территориального управления Минсоцразвития Пермского края планирует отправить Свету в психоневрологический диспансер.
— Разве ей там лучше будет? Вряд ли. Но меня не слышит Мехоношин (имеет в виду начальника управления Григория Мехоношина — прим. авт.). Забрать хочет. А ведь она нормальная! — доказывает основательница приюта.
Света, в свою очередь, добавляет, что «сейчас дома одна без Палны» боится находиться.
Григорий Мехоношин ситуацию устно не комментирует – просит письменный запрос. Наш источник, близкий к руководству управления, говорит, что причины забрать Свету в диспансер небезосновательны. По его словам, в приюте она продолжает вести прежний образ жизни – продает себя «за бутылку пива».
В Москву к Малахову Света ездила с Валентиной Овчинниковой. Там ей подарили раскраску и сумку. Но рисует Света недолго, ей интереснее пообщаться с гостями. Фото: Владимир Яновский, «ПН».История второй Светы
Живет Света в приюте в одном доме с Валентиной Овчинниковой. С ними живет еще одна Света. Другая Света -сирота. Ее Валентина Овчинникова нашла в больнице, с ребенком.
Другая Света (на фото на заднем плане), как и майкорская, коротко подстрижена. В приюте, говорят, бывает всплески педикулеза. Фото: Владимир Яновский, «ПН».Она воспитывалась в Пешнигортском детском доме, после училась в Пуксибской коррекционной школе, затем — в Юсьвинском училище, потом забеременела, а когда родила, идти ей было некуда. И на протяжении пяти месяцев, по словам Валентины Овчинниковой, врачи Свету «гоняли» из отделения в отделение. О Свете Валентине Овчинниковой рассказала сноха, которую с малышом положили в больницу.
— Света меня мамой теперь называет, а ее дочка Танюшка — бабой, — улыбается Валентина Овчинникова.
Света закрывает лицо руками, плачет и прижимается к приемной маме.
— Не плачь, Светочка, не плачь. Теперь у нас все хорошо. То, что было, осталось в прошлом, — успокаивает ее та.
История Саши Жукова и других
Кроме мамы в приюте «Рассвет» Света нашла себе мужа. В Афонино из Перми приехал 35-летний Саша Жуков. Сейчас они со Светой собираются пожениться.
— По телевизору про приют показали. Мама видела передачу и отправила меня сюда, — рассказывает Александр. — Вариантов больше не было. Я бухал в городе. Меня эта пьянка до тюрьмы довела.
Теперь Саша — главный в одном из домов в приюте. Вместе с ним живут еще пять человек. Причем один из них безногий, другой слепой, а третья — лежачая. В его обязанности входит содержать дом в чистоте и ухаживать за инвалидами. В его доме прибрано. Но из-за тяжелого затхлого запаха задерживаться в доме не хочется.
— У меня же тут приют семейного типа. В одном доме живут и женщины, и мужчины. А что? Вот, например, у этого слепого пипилька не работает. Что он сделает с этими бабками? Но они ведь общаются. Жилище тут обретают, — объясняет основательница «Рассвета».
10 ноября Александр Маленьких (на переднем плане) и Николай Баяндин (на заднем плане) разделывают тушу коровы, которую зарезали накануне. Александр Маленьких, услыхав, что мы спрашиваем хозяйку: «Не голодают ли ее постояльцы?», начинается махать ножом и кричать: «Да кто вам такое сказал, а?!» Фото: Владимир Яновский, «ПН».В другом доме «шишку держит», как выражается Валентина Овчинникова, Александр Маленьких. Его руки покрыты татуировками. То, что сидел, не скрывает. В «Рассвете», говорит, исправляется.
— Они как исправляются-то? – уточняет хозяйка приюта. – Через труд. Мы держим большое хозяйство: коров, бычков, кур. Еще они за лежачими ухаживают. Это тоже большой плюс. Видят, что может случиться и с ними. Они же бочками пили.
Александр Маленьких говорит, что в приюте ему все нравится, только, подмечает он, пенсию ему не платят.
— Мне 61 год. Я на иждивении Валентины Палны. Надоело, — объясняет он. — Пенсионный фонд что-то тормозит. Вы его там пошевелите. Спросите, что да как.
Валентина Овчинникова смеется:
— Ишь министр нашелся. Зачем тебе пенсия, Сашка? Пенсию хочешь получит, да фу-фу-фу? Шесть раз уже уходил, да обратно возвращался, (нецензурно, обманщик). Телефон сначала верни, который заложил, (нецензурное обозначение женщины распутного поведения).
Смеется и Александр Маленьких. Между тем, один из жильцов его дома обращает внимание на то, что лежачая бабушка Шура температурит. Худая, желтоватая, она лежит и дрожит под ватным одеялом. Напротив нее стоит другая кровать — там лежит женщина, но она прячет лицо под одеялом. В доме тоже тяжело дышать.
— Анальгин дали? — интересуется хозяйка приюта. — Сейчас малину принесу. Заварить надо будет.
Медработника в приюте нет. Ближайший фельдшер — в Урманово. Его, по словам Валентины Овчинниковой, вызывают при острой необходимости, в Афонино он ходит пешком.
— А так я ведь сама по образованию химик-биолог. Знаю, какими травками первую медицинскую помощь оказать, — добавляет Валентина Овчинникова.
История Андрея Епанова
Правда, не все старшие по дому в Афонино пекутся о своих подопечных. Нынче весной в приюте произошло ЧП. Над одним из инвалидов – 49-летним Андреем Епановым — бывшие зеки «издевались, как могли».
Андрей Епанов, по словам его сестры Светланы, весил 100 кг, когда его привезли в Афонино. Через полгода, когда его хоронили, он весил меньше 50 кг. Фото: архив семьи Епановых.Андрея в приют «Рассвет» привезли сестры. После того, как у Андрея случился первый инсульт, от него отказалась жена. Она привезла мужа на его родину — в деревню Першино. Там у Андрея случились еще два инсульта, и сестра Светлана Епанова забрала его к себе в Белоево.
— Он жил у меня год. У него рука одна нерабочая была, — плачет она. — Мне тяжело было. Все равно на работе целый день, да тут он… Вот мы и решили. Я говорю: «Легче сделать себе». А так получилось, что на всю жизнь виновата осталась. А как нет? Вы что?
Сначала женщины хотели оформить брата в Дом-интернат для престарелых. В администрации сельского поселения им порекомендовали «Рассвет». Расхвалили его как частный, хороший пансионат, который находится на природе, посреди леса. И в ноябре 2016 года сестры привезли Андрея в «Рассвет».
— «Ой, Андрей, не беспокойся: и рука, и нога у тебя восстановятся. Мы тебя тут еще и поженим, все нормально будет», — говорила она при встрече, — вспоминает Валентину Овчинникову Светлана. — Ну, мы решили: пусть он зиму переживет у нее, а летом, может, мы его обратно к себе возьмем, летом все равно все дома.
Раз в неделю Валентине Овчинниковой звонила другая сестра Андрея Людмила Щербакова.
— «Все нормально, не переживайте» — говорила она мне, — вспоминает Людмила. — Ну, мы и не переживали. Пока к Андрею не съездил его знакомый.
Рассказ друга привел сестер в шок: Андрей выглядит неважно — худой, обросший, в рваных трико, без трусов. По словам знакомого, Андрей все время жал его руку, словно хотел сказать: «Забери меня отсюда, забери».
— Видать, народу много в доме было, поэтому и не говорил, — предполагает сейчас Светлана.
Пока сестры собирались, из администрации поселения им пришла весть: Андрей умер, надо забирать тело из морга.
— Это было 21 марта. Мы поехали в морг. Она (имеет в виду Валентину Овчинникову — прим. авт.) тоже была. Говорит, палкой его что-то сделали. Говорит, там у него на ногах синячки, что ли. Ну, мы не обратили внимания. Думали же, что раз столько инсультов, поэтому и умер, — рассказывает Светлана. — Потом стали хоронить, как гроб открыли — ох… что мы там увидели! Он — старик стариком. Как мы привезли его — его не брили, его не стригли… Всё тело у него исколото, всё-всё исколото… Шрамы везде… Всё желтое… Это вообще!
Светлана написала заявление в полицию. Оказалось, что за Андреем Епановым в приюте «Рассвет» ухаживали бывшие зеки — Нурия Ахметова и ее приятель Алексей. За издевательство над Андреем на них возбудили дело об административном производстве по статье «Побои». Мировой суд оштрафовал их на 6 тысяч рублей каждого. На суде Светлана Епанова узнала подробности.
— Они издевались над ним по полной: костылем били, книжкой били, палку какую-то сломали об него, волосы все спичками сожгли, даже член, всё там вообще, — плачет навзрыд Светлана. — Ой, не знаю, зачем она (имеет в виду Валентину Овчинникову — прим. авт.) туда инвалидов принимает? Пускай тюремщиц, бомжей собирает, но вот таких инвалидов зачем? Мы же думали, там чистота, порядок… Мы же не думали!
Не понимают сестры Андрея и то, почему Валентина Овчинникова сама никак не среагировала, когда видела, что Андрей худеет, плохо выглядит, почему она им не позвонила. Сестры забрали бы его.
— Он же молодой был. Весил под 100 кг, когда мы его привезли туда. Хоронили — он и 50 кг не весил. Такой худой был. Старик стариком, — добавляет Светлана. — Она же пенсию его получала — 8 с чем-то тысяч рублей. Почему не ухаживала за ним? По телевизору показали, что 150 человек через нее уже прошло, сейчас живут только 40. А где остальные? Что, они все подохли? Подохли! С голоду! Да там не «Рассвет», а «Закат» надо написать! Если называют ее приют пансионатом, то там уход должен быть, питание нормальное. А там, видимо, только здоровые кушают за счет инвалидов, у которых пенсии есть!
История Нурии Ахметовой
Валентина Овчинникова помнит Андрея Епанова. Но в его смерти Нурию Ахметову она не винит. По ее словам, дело было так:
— Он, взрослый человек, насрал, и они в баню его увели. Он инвалид был, под себя ходил. А потом в бане ему плохо стало. Они его домой принесли. Он очухался и кричать начал. Она (Нурия) шандорахнула его рукой, он упал. Под утро он, видимо, замолчал. А потом, когда мы пришли, он уже лежит. Экспертиза постановила, что смерть наступила от остановки сердца.
После этого случая Валентина Овчинникова Нурию Ахметову выгнала. Ушел с ней и Алексей, который вместе с ней ухаживал за Андреем.
— Она вообще-то неплохая была, тут не пила, так классно готовила, так вкусно, — добавляет основательница приюта. – Сейчас она, слышала, сидит. Пять лет, говорят, ей дали.
На вопрос, а не страшно ли ей самой жить среди бывших заключенных, Валентина Овчинникова отвечает:
— Я страх только один раз почувствовала, потому что, считайте, из 40 человек, которые сегодня живут в приюте, 24 с криминальным прошлым. Вот, например, наш пастух 32 года сидел за воровство.
Наш источник, близкий к руководству местного территориального управления Минсоцразвития Пермского края, однако, слова Валентины Овчинниковой опровергает. По его словам, в приюте сегодня живут только 19 человек (мы тоже насчитали 19 человек, когда были в приюте — прим. авт.). Остальных – 11 – забрала соцзащита и устроила в Кудымкарский дом-интернат для престарелых. Уехать из Афонино они согласились сами.
— Людям там не место. Они достойны другой жизни, другого отношения к себе. Соцзащита забрала бы и других, но Валентина Овчинникова сегодня их в приют не пускает. Встает возле дома и говорит: «Не имеете права, это частная собственность», — рассказывает наш источник. — В связи с этим и были написаны заявления в полицию. Она ведь у инвалидов пенсии получает, но при этом оказывает ли инвалидам соответствующие социальные услуги?
Редакция «ПН» будет следить за развитием событий.
Елена Истомина